КАК НАУЧИТЬСЯ ЗАНОВО ХОТЕТЬ? ОТРАЖАТЬ СЕБЯ ДОБРЫМ ВНУТРЕННИМ ЗЕРКАЛОМ!

давайте уважать свои «хочу» - иначе неудовлетворенные потребности начинают мстить изнутри такой изнанки психики, что уж «лучше бы пил и курил», как пелось в песне Сплина… О том, как учиться узнавать, уважать и грамотно выражать свои желания - мой сегодняшний опус:

Для начала сразу оговорюсь, что это очень, очень, очень сложно. Сложно до удивительного.  Вроде все мы взрослые люди. Все мы чуть-чуть знать психология. А уважение к собственным потребностям, принятие и выражение их, до сих пор остается непознанным, важным и зачастую болезненным пунктиком. Сформированным глубоко в детстве. Ну что ж, придется учиться заново грамотно хотеть. Чтобы и самим жить в более «проветренном» внутреннем пространстве, и чтобы уметь откликаться на потребности своих детей, любимых, коллег, собак и кто там у нас еще в жизни встречается.

Как же так получается, что здоровая функция психики под названием «чувствование и выражение своих потребностей»  превращается в невротическое «сами догадайтесь, что мне надо, а если не догадаетесь, я на вас обижусь, и сама при этом буду жестоко страдать»?  Или вот еще прекрасный пример: «я не имею права тратить время на фитнес, у меня маленький ребенок»? (вариантов неузнавания и непризнавания своих потребностей масса, узнавайте, что называется, свои).

А происходит это до ужаса просто – если наши значимые взрослые недостаточно отзеркаливали нас и наши потребности в детстве. Учитывая наше общее советское прошлое, в котором «хотеть не вредно» и «ишь чего захотел» были общим выражением отношения к человеку как к объекту, а не как к значимой личности с ее чувствами, потребностями, особенностями – то нарушение мирроринга нам всем в анамнезе практически обеспечено. Что имеет, повторюсь, очень серьезные последствия как для формирования я-концепции, так и для возможности (вернее, невозможности) в построении отношений во взрослой жизни.

Что значит отзеркаливание, или, по-научному, мирроринг? А это просто-напросто эмоционально вовлеченное отражение наших физических и эмоциональных состояний и потребностей. Ну как сюсюкают чудесные бабуси: «малышка наша рассердиииилась, уууу, какие мы злые, наверное проголадалось дидятко, сейчас мы нашу радость кормить будем». Или как «работают» взрослые прямым зеркалом день за днем развивающейся телесной реальности ребенка, с которой ребеночек только учится осваиваться день за днем: «а вот доченькина правая ножка, а вот левая, а вот большой пальчик, а вот маленький, и т.п» (в народной культуре эту функцию мудро реализуют бесконечные песенки-потешки).

Вот как схематически можно отразить круг отражения потребностей: 

   

Как это происходит на практике? Ну например: малыш лежит в кроватке, почувствовал голод – то есть неудовлетворенную потребность в чувстве сытости, то есть физического комфорта и безопасности. Следующей фазой он должен эту неудовлетворенность каким-то образом, доступным ему на данный момент развития, коммуницировать: например, кричит и плачет.

В случае, если ему досталась благоприятная среда для развития, происходит следующая фаза: приходит т.н. «значимый взрослый» («достаточно заботливая мать», по Винникоту), и отражает эту потребность: «малыш кричит, да ты у меня проголодался видно маленький, сейчас я тебя покормлю». Занавес несостоявшейся драмы: сися рядом, человечище поедает молоко, стало хорошо. Изо дня в день бесконечно отражаемый и удовлетворяемый, реализованный цикл потребностей дает ребенку такое количество безопасности и принятия, что этого хватает с лихвой и для того, чтобы иметь силы на развитие.

Если же отражения потребностей не происходит, то мы испытываем постоянное чувство фрустрации и небезопасности, в связи с чем основные ресурсы психики и физики инвестируются организмом в выживание, и развитие происходит не столь бурно и радостно.

Эта моя инфографика вдохновлена семинаром замечательнейшей Людмилы Петрановской по работе с приемными семьями. Так вот, меня поразило тогда её меткое выражение: «существование ребенка в постоянной среде неотраженных потребностей – это его ежедневный заплыв в серной кислоте», такое происходит, когда ребенок вынужден жить, например, в детском доме или в среде, где его потребностями пренебрегают. Так вот, в самом начале семинара Людмила сказала нам не обольщаться, и что даже если мы тут все поголовно не из детдома, все равно «в каждом из нас есть опыт внутреннего ощущения сиротства, оставленности». Вот тебе, бабушка, и эмпатичная среда для развития…

Теперь важная поправка в качестве профилактики материнского вселенского чувства вины: мы не обязаны постоянно удовлетворять потребности наших детей, это подчас физически невозможно. Мне может быть грустно, я плачу – и в этом случае я не могу откликнуться на желание своего ребенка поиграть. Или я могу в этот момент болеть – и в этом случае мне нереально удовлетворить потребность своего ребенка пойти попрыгать на батуте. Но отразить его потребность – как и свою объективную невозможность на нее откликнуться – я могу (отсюда, кстати, постулат Винникота: достаточно заботливой матерью может быть лишь та, которая чувствует себя в должной степени эмоциональной и физической безопасности).

И тогда фаза отражения в этом цикле может выглядеть так: «ты кричишь ужасно сердито, ты, наверное, сердишься, что мы не можем сейчас идти гулять? Я вижу, ты очень-очень сердитый, прямо как голодный мишка в лесу. Но мы же с тобой ждем всех-всех-всех к ужину, поэтому мне очень важно сейчас приготовить вкусную еду, которую мы потом все вместе съедим. Вот тебе целая корзина кастрюль, поиграй пока в повара, а после ужина мы обязательно пойдем во двор». В этом случае потребность конкретно в прогулке не удовлетворена, но  она отражена, и предложена, так сказать, сделка с симпатичным вариантом замены (что не означает, что условия сделки будут приняты второй стороной). И этой травмы не-отраженности не наступает. И главное здесь – именно отразить потребность. 

Теперь будет важно, следите за мыслью: если в детстве нас зеркалили сильно редко, или, что чаще, "кривым зеркалом" (то есть когда нашим чувствам и потребностям придавался оценочный, плохой смысл: "ишь чего захотел, на ручки ему", или "какие джинсы, сама ведь знает что в семье ни копейки", или "плакса, спасу от твоих истерик нет"), во взрослом возрасте мы или берем на себя ответственность компенсировать себе этот дефицит (терапия, книги, тренинги, самостоятельная работа), или продолжаем отражаться в мир дважды кривым, неправдоподобным зеркалом своего Я - сначала через наученный механизм критики собственных потребностей, а потом через искаженное их выражение вовне. И тогда - каждый день гарантированное удивление: почему у меня чувство, что я живу не свою жизнь? А откуда у меня депрессивное состояние? А почему меня муж не понимает? А как это у меня с детьми постоянные конфликты? 

Со стороны может показаться, что все это какая-то чушь и околопсихологические соплераспускания. Это не так. Вот во что выливается во взрослом возрасте сформированный однажды здоровый цикл отражения потребностей: 

То есть буквально так:

1)   Если меня не ругали за мои потребности в детстве (из серии «разве можно на маму сердиться, мама же тебя так любит!»), то во взрослом возрасте я в состоянии чувствовать свои чувства и осознавать свои потребности. Очень часто в моей практике мы с клиентами натыкаемся на невозможность четко ощутить: это моя работа? Это мой мужчина? Я хочу этот проект, или просто тяну лямку? Мне хочется ехать в отпуск с этой компанией? Мне важно сейчас пойти в этот конфликт? Или через двадцать лет брака оказывается, что жил не со своим родным человеком. Или через тридцать лет карьеры выясняется, что это вовсе не дело жизни, и т.п.

2)  Если мне в достаточной мере позволяли выражать свои потребности, то я развиваю возможность и мастерство коммуницировать их так, что постепенно я начинаю делать это все более ясным и убедительным образом. Оттачиваю, так сказать, систему сигналов «я – мир». Как мне осмелиться сказать то, что я чувствую, своему партнеру? Как же перебороть ужас и выразить начальству свое несогласие? Как послать подальше севших на шею родственников? Как же можно отказать в сексе? Или, что еще ужаснее, озвучить потребность конкретно в этой его, секса, разновидности? Степени нашей несвободы в коммуникации простираются дальше тундры… Последствия этой несвободы – страшны: от постоянного физического чувства скованности до депрессивных состояний, от постоянного отдаления в любовных отношениях до невозможности настоящего контакта с ребенком, и т.п.

3)  Ежели необходимый и  достаточный процент моих потребностей в детстве отражался и удовлетворялся, то во взрослом возрасте я обладаю достаточной внутренней свободой и волей, чтобы реализовывать свои потребности. Я в состоянии доводить до конца свои бизнес-проекты. У меня достаточно способов для реализации своих амбиций и смелых планов, чтобы продвигаться по карьере (обслуживая при этом настоящую свою, а не невротическую социальную потребность). У меня достаточно уважения к себе, чтобы заботиться о себе и своей, например, женственности при наличии трёх детей. У меня хватает внутренних ресурсов на то, чтобы доводить до конца начатое – ведь это естественный этап общего круга реализации потребностей. Это, конечно, редкость. Чаще – жалобы на недостаток мотивации и невозможность доводить любое начатое до конца, проблемы с тайм-менеджментом, и прочие невозможности состояться в самых разных жизненных сферах.  

4)  И, наконец, если мне в достаточной степени разрешали радоваться чувству удовлетворенности потребностей, то во взрослом возрасте я в состоянии присваивать себе радость от своих достижений. Это не так просто, как кажется. До сих пор хорошим тоном в нашей с вами культуре считается не кичиться результатами труда – «ой да ладно, не хвалите меня, а то перехвалите». Или «ну да, это-то мне удалось, но просто подфартило». Или «да это я перед вашим приходом только прибралась, так-то хозяйка я никакущая». И этот отказ от заслуженной славы не только на внешнем уровне происходит – мы и внутри себя точно также лишний раз не похвалим, лишний раз радость не почувствуем. Ибо «не смейся сильно, сильно плакать будешь», «что радуешься, как бы горевать не пришлось», или даже «добились своего, получили мороженого, спиногрызы» (от двойного послания, в котором есть и родительская реакция на потребность ребенка, и обвинение ребенка в наличии этих потребностей, так и расцветает внутренний мучительный диссонанс, закрепляясь в будущем запретом на радость) – и прочие приветы из такой родной, но такой депрессивной культуры.

     И это вовсе не безобидно. Потому что, не насытившись  сполна такой естественной радостью в этом пункте цикла проживания своих потребностей, мы выхолащиваем собственный творческий процесс бытия, и стремимся уже к следующему пункту достиженчества, никогда не чувствуя себя «достаточно хорошими»… И вот уже маячит трудогольный привет хорошо знакомого стиля жизни «белка в колесе»…

     Вот такой вот круг удовлетворения своих потребностей, который поначалу кажется таким сермяжным эгоизмом почти всем тем, кто родом из советского детства. Ведь так долго нас отучали хотеть свои настоящие желания! Так долго нас обвиняли в эгоистичности и низменности наших желаний! И как долго потом приходится восстанавливать эту базовую функцию психики в ходе терапии…

     Завершить я хочу важным дисклэймером: к сожалению или к счастью, мир не обязан отвечать нам взаимностью. Он не обязан откликаться на наши потребности примерно с тех пор, как мы закончили свою нарциссическую стадию развития (будучи в слиянии с матерью блаженным единством, ребеночек получал желаемое – пищу – как только открывал рот, приветствуя тут же затекающую в рот амниотическую жидкость. Так уже никогда не будет J). И любую другую питательную жидкость нам придется добывать самостоятельно. И из взрослой позиции мы не имеем права ожидать того, что мир кинется обслуживать нашу только что почувствованную и озвученную потребность. Но очень важно проделать свою часть работы – ту самую, по распознаванию, принятию, уважению собственных потребностей.

    А скорее всего – проделать еще и работу по компенсации неудовлетворенного в детстве чувства отражения и принятия наших базовых потребностей в безопасности, эмпатии, возможности быть настоящим. Знаете, какой момент в тренинге Марка Певзнера поработе с внутренним травмированным ребенком меня потрясает обычно больше всего? Очень, очень, очень простое упражнение: группа просто ходит по пространству, встречаясь периодически парами, и, смотря друг другу в глаза, взрослые люди говорят друг другу простые слова. «Я Маша, увидь меня». Условный Сергей говорит в ответ: «Ты Маша. Я вижу тебя. Я Сергей, увидь меня». Толпа взрослых людей рыдает, как лоси, через пять минут после начала этого упражнения. Потому что – отражение. И так велик наш дефицит в нём…

       И еще раз: кроме нас самих, эту работу за нас во взрослой жизни не сделает.

      А вот о том, как формировать в себе взрослую позицию, что это вообще такое, и как реализовывать свои потребности именно будучи взрослым, крепко стоящим на своих психологических, физиологических, социальных и коммуникационных «ногах» человеком, давайте-ка и подумаем в следующем выпуске J! Увлекательной взрослости всем нам J